Там, где живет любовь - Страница 75

Переступив порог, Волошин оказался в небольшой прокуренной комнате.

Бледный, с осунувшимся лицом, он совершенно не был похож на того респектабельного и вальяжного мужчину, каким был всего несколько дней назад.

– Снимите с него наручники! – скомандовал следователь. – И можете нас оставить.

Что-то щелкнуло, освободив руки. Наконец Волошин почувствовал, как горячий поток крови побежал по его венам. Онемевшие пальцы стали оживать. Тяжело вздохнув, он посмотрел на Усенко.

– Садись, – то ли предложил, то ли скомандовал тот.

Волошин сел.

– Значит так, гражданин Волошин, – протянул следователь и, прищурив глаза, посмотрел на него презрительным, даже брезгливым взглядом. – Давайте не тратить наше драгоценное время. Недавно я изложил имеющиеся против вас факты, поэтому предлагаю: сделайте чистосердечное признание.

– Я ни в чем не виноват, – глядя ему в глаза, спокойно и твердо произнес Волошин.

Встав из-за стола, Усенко нервно зашагал по кабинету. Внутри него все кипело. Больше всего он ненавидел дела, когда при наличии явных улик подследственные отказывались делать признание. Такие дела закрывать опасно. И вообще, не нравилось ему эта история. Как-то все легко и просто. С виду этот мужик вроде не дурак, а сделал все примитивно, хотя и зверски. Засветился так, что любой школьник расколет. Но факты – упрямая вещь. А факты были против него. Да еще этот утренний звонок: какая-то баба конкретно заявила, что убийца – он. Значит, надо ломать. А по закону ломать сложно. Послушать министра, так ему не помешало бы сейчас перед этой сволочью извиниться за то, что он перешел на «ты». Конечно, Усенко был против таких приемов, как подвешивание подозреваемых на «лом», «ласточку» или искусственное утопление. Когда-то в молодости он даже имел конфликт со свои шефом, сумевшим «расколоть» одного парня при помощи бейсбольной биты и книги Уголовного кодекса. Положив книгу на темечко, тот заботливо уберег голову нерадивого бедняги от неприятного месива размазанных мозгов и крови. После таких допросов задержанные всегда становились значительно покладистее и разговорчивее. К этому Усенко относился весьма осторожно. Но врезать по самое не хочу таким бы не помешало. Но нельзя. Сейчас демократия везде, не только в политике. Вот теперь и изощряйся, чтобы довести дело до прокуратуры. А этот грамотный, еще может и шестьдесят третью статью вспомнить. Тогда дело зависнет очень надолго. А за «висяки» начальство всегда карает.

Вернувшись за стол, следователь неторопливо вытащил бумагу, написал «шапку» протокола дознания и, впившись глазами в Волошина, медленно процедил:

– Попрошу отвечать на мои вопросы, которые я с ваших слов заношу в протокол.

– Хорошо, – довольно спокойно произнес Сергей.

Усенко самодовольно ухмыльнулся и, повернувшись к сейфу, стоящему рядом, вытащил оттуда маленький пластиковый пакет.

– Скажите, это ваша зажигалка? – спросил он, протягивая пакет.

Лицо Волошина покрылось холодной испариной. Он сразу узнал свою любимую зажигалку американской компании Zippo, сделанную из золота 750‑й пробы. Лет пять тому назад он купил ее в США.

– Да, – судорожно сглотнув слюну, пробормотал он, – моя.

Теперь он наконец понял, о какой зажигалке вот уже несколько дней говорит следователь. Железными тисками страх снова сдавил его горло. Тяжело дыша, он уставился на маленький пластиковый пакет. Стало ясно: его подставили.

Волошин тяжело вздохнул: он даже не успел рассказать Димке о поставках рапса. Но он четко понимал, что именно там прячется ниточка, способная развязать этот запутанный, страшный клубок. И эту ниточку нужно передать только в надежные, преданные руки.

– Так вот, – кивнув головой, продолжил следователь. – Она была найдена возле трупа Ермакова Валерия Андреевича. А на ней куча пальчиков. И все, смею заметить, ваши. Как вы это объясните?

– Не знаю, – мрачно ответил Волошин и пожал плечами. – Она недавно у меня пропала.

– Значит, она туда сама залетела! Значит, отказываешься. Ничего, скоро по-другому поговорим! Тогда переходим ко второму вопросу. На предыдущем допросе вы сказали, что в момент убийства, после праздничного банкета, вы находились дома. Однако, допросив вашу консьержку и просмотрев видеозапись перемещений в подъезде той ночью, мы увидели, что вы вернулись домой только под утро. Так все же, где вы были в момент совершения убийства?

Волошин нервно заерзал на стуле.

– Ну, – поторопил следователь, – я жду ответа!

– Да, я сказал не всю правду, – ответил он. – И не потому, что хотел что-то скрыть, нет. Просто в тот вечер я познакомился с одной замечательной девушкой. Я ведь вам говорил, что уже два года живу один. Так вот, всю ту ночь я провел с ней. Вам же сказал обратное только потому, что не хотел втягивать ее в это дело.

– Как ее зовут?

– Самойленко Марина Леонидовна.

– Ну-ну! – ухмыльнулся Усенко и хитро прищурил глаза. – И где же вы были?

– После банкета я заехал за Мариной на Тарасовскую.

– Вы были за рулем? – засуетился следователь.

– Нет, за рулем был Ростик, мой шофер.

– Да-да, мы никак не могли с ним связаться! Ни вчера, ни сегодня днем его не было ни дома, ни на работе.

– Он у меня дома!

– Почему?

– У меня там проблемы. Это правда! Можете поехать и проверить. Да и вообще ваши парни там будут не лишними! – Волошин почувствовал, как внутри него все закипает. – Сегодня утром кто-то ворвался ко мне в квартиру и ограбил ее. Хотя, возможно, там просто что-то искали.